Диалог по вопросам безопасности: гибридные угрозы и современная война
Выступление Посла Джеймса Гилмора
на совместном заседании Форума по сотрудничеству в области безопасности и Постоянного совета в Вене
15 июля 2020 года
Благодарю вас, г-н Председатель.
Большое спасибо за эту очень конструктивную и полезную дискуссию. Мы признательны украинскому Председательству за организацию этого совместного заседания Форума по сотрудничеству в области безопасности (ФСОБ) и Постоянного совета (ПС) по гибридной войне и благодарим наших уважаемых ораторов, которые откровенно выступили сегодня. Отмечу, насколько центральным является этот вопрос для дискуссий в ОБСЕ. Я заметил, что мой российский коллега покинул эту встречу. Я хотел бы пригласить его вернуться и принять участие в диалоге, который будет продолжен после выступлений панелистов. Диалог – это цель ПС и ФСОБ.
Возвращаясь к этой теме, можно сказать, что гибридная деятельность является одним из самых непосредственных вызовов нашей безопасности и целостности наших демократических институтов, и именно с такими вызовами безопасности сталкиваются государства-участники в режиме реального времени. ОБСЕ является подходящим местом для обсуждения этих фундаментальных проблем – такова реальность.
Мы также благодарим испанского Председателя Структурированного диалога за организацию в прошлом месяце конструктивного совещания неформальной рабочей группы с участием представителей столиц, которое включало в себя сессию по гибридным атакам. Многие государства-участники определили гибридные нападения как главную угрозу своей безопасности, а некоторые призвали институционализировать обсуждение гибридных атак в ОБСЕ. Учитывая его межизмеренческий характер, это подходящий форум для продолжения этих дискуссий.
Гибридные методы, по самой своей природе, используют все инструменты национальной мощи – они применяются как в условиях вооруженного конфликта, так и ниже порога вооруженного конфликта в рамках растущей так называемой “серой зоны” конкуренции. Использование гибридной тактики не ново – применение пропаганды и дезинформации столь же старо, как и сам конфликт, который мы наблюдали на протяжении всего 20-го века и ранее. Что является новым, так это его появление в качестве стратегической угрозы в этой “серой зоне”; этот процесс усилен технологическими достижениями 21-го века, которые изменили природу современной стратегической конкуренции. Теперь понятие троянского коня приобрело совершенно новый смысл. Военная доктрина эволюционирует, чтобы приспособиться к этой новой стратегической среде, которая стирает грань между конфликтом и конкуренцией – например, киберпространство, как уже говорилось, является формирующейся военной сферой наряду с воздушным пространством, морем, сушей и космосом.
Гибридные действия могут проявляться на кибернетическом или физическом поле боя, как в хорошо известном случае агрессии России против Украины – хотя мой российский коллега и возражает против обсуждения этой темы, – где частные военные подрядчики (обсуждавшиеся ранее в рамках ФСОМ под украинским Председательством), российские прокси-силы и “зеленые человечки” пытались замаскировать российское вторжение и оккупацию Крыма, так называемый троянский конь, который позже стал совершенно очевидным и явным.
Гибридные атаки часто размывают границы “боевого пространства”, которое может простираться далеко за пределы военного измерения, охватывая также человеческое и экономическое измерения. Например, гибридные угрозы могут принимать форму экономического давления, что является темой в рамках второго измерения ОБСЕ, часто не обсуждаемой, но ее следует всё чаще обсуждать. Гибридные угрозы также включают в себя кибератаки в отношении критически важной инфраструктуры или вмешательство в выборы, которое затрагивает основу наших демократических процессов, среди многих его проявлений. Центральный момент, который я хотел бы здесь подчеркнуть, заключается в том, что применение гибридных атак представляет собой конфликт. Это агрессия. Народы региона ОБСЕ не должны конфликтовать друг с другом, но гибридная война – это политика воинственности. Я заметил, что выступавший здесь представитель НАТО немного преуменьшил угрозу и сказал, что гибридные методы – это тактика, которую мы можем обсуждать. Гибридные методы – это тактика, но она отражает стратегию, стратегию агрессии, и это нужно понимать, если мы хотим добиться прогресса в направлении мира в регионе ОБСЕ.
Мы видим, как Россия снова и снова применяет гибридную тактику. Ее разведывательные службы поддерживают попытки переворотов и убийства, и буквально на прошлой неделе было совершено убийство в пределах 15 километров от этого зала. Они платят коррумпированным политикам, чтобы те выполняли приказы Москвы, распространяют ложную информацию по вопросам, затрагивающим общественную безопасность и здравоохранение, и проводят кампании, которые пытаются повлиять на исход выборов. Например, в октябре 2019 года Россия осуществила широкомасштабную разрушительную кибератаку против Грузии, которая непосредственно затронула грузинское население, нарушила работу нескольких тысяч грузинских правительственных и частных веб-сайтов и прервала вещание по меньшей мере двух крупных телевизионных станций. Мы призвали Россию прекратить это поведение, потому что это агрессия.
Было особенно поучительно услышать на июньском Структурированном диалоге примеры того, как некоторые субъекты, в частности Россия и Китай, использовали пандемию COVID-19 в качестве вектора для гибридных действий – прежде всего путем дезинформации. Немыслимо, чтобы кто-то пользовался глобальным кризисом, который поразил миллионы людей и унес жизни более 500 000 мужчин, женщин и детей, чтобы поставить под сомнение эффективность демократического управления и институтов и отвлечь внимание от своего агрессивного, недемократического поведения. Вы помните утверждение о том, что лаборатория в Республике Грузия якобы являлась реальным источником пандемии COVID-19, которое я осудил на предыдущей встрече как странное. Это тоже дезинформация, которая имеет свою цель. Это тактика, и она отражает стратегию, которая должна беспокоить членов ОБСЕ. Как отметили Соединенные Штаты в нашем выступлении во время Структурированного диалога, настало время объединиться посредством систематических и решительных усилий для решения многогранных проблем пандемии. Мы должны объединиться против попыток негативных субъектов разделить нас в этом восстановлении после пандемии COVID-19.
Мы слышали предложение некоторых государств-участников разбить гибридные угрозы на субкомпоненты и передать их соответствующим форумам ОБСЕ, таким как Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ), Комитет безопасности, ФСОБ и Рабочая группа по кибербезопасности. Хотя дополнительный диалог по гибридной деятельности на этих форумах, безусловно, приветствуется, он не заменяет собой широкомасштабные стратегические дискуссии, которые мы проводим в рамках Структурированного диалога, а теперь и в рамках ФСОБ-ПС. Эти дискуссии также способствуют конструктивному диалогу о том, как эти мероприятия влияют на общую обстановку в области безопасности в регионе ОБСЕ, и что это сообщество должно делать для устранения этих последствий. Мы должны продолжать изучать характер гибридных действий и шаги, которые ОБСЕ и отдельные государства-участники могут предпринять в ответ на них; это может заложить основу для дальнейших дискуссий. Гибридные субъекты не ограничиваются одним “полем битвы” – их инструменты пронизывают всё поле битвы идей и рычагов экономической и политической мощи.
Более тревожным был аргумент одного из государств-участников, России, по которому я хотел бы непосредственно высказаться, о том, что обсуждение гибридных угроз просто не должно происходить в рамках Структурированного диалога или любого другого форума ОБСЕ. Было трудно следовать мучительной логике утверждений и том, почему одна из главных проблем безопасности для столь многих государств-участников не должна обсуждаться откровенно и открыто среди нас. Именно для этого и была создана ОБСЕ. Мы часто слышим о том, что данная организация должна уделять основное внимание диалогу. Сегодня мы снова это услышали. Гибридные методы переходят в кинетическую войну, и если у нас не будет диалога или дискуссии, и эта тактика будет продолжать расти, она может перейти в кинетический конфликт, прежде чем государства поймут опасность.
Дискуссия по гибридным методам реагирует на действия России против ее соседей и, откровенно говоря, других стран – в том числе в некоторых случаях на обычном поле боя, – в стремлении подорвать свободно выбранные альянсы и партнерства государств, подорвать демократическое управление, разжечь социальную нетерпимость, поставить под сомнение международную поддержку независимого гражданского общества и разжечь военную нестабильность.
Бойкотирование дискуссий по вызовам, которые влияют на стабильность и безопасность столь многих государств-участников, а также наиболее фундаментальные и заветные из наших принципов ОБСЕ, подрывает нашу общую цель безопасности на основе сотрудничества. Будь то на этом совещании ФСОБ-ПС, Структурированном диалоге или в любых органах ОБСЕ, мы должны быть готовы решать эти проблемы, открыто обсуждать их и вести диалог, пока не стало слишком поздно.
Мы надеемся, что все государства-участники соберутся вместе, чтобы открыто и целенаправленно обсудить и разоблачить всепроникающий вызов гибридных угроз в целях восстановления прозрачности, доверия и стабильности в евроатлантическом регионе.
Благодарю вас, г-н Председатель.
###
